2025-08-20 18:00:08
Вопрос о возможной отправке миротворцев в Украину выходит за рамки военной тактики и затрагивает саму архитектуру европейской политики. Сегодняшняя Европа — это не союз единого центра принятия решений, а сложная система разнонаправленных интересов, страхов и ограничений. Политическая слабость лидеров Франции и Великобритании, на которую указывает Politico, — лишь вершина айсберга. За ней скрывается глубинный кризис стратегической субъектности: Европа стремится играть роль гаранта безопасности, но лишена ресурсов, воли и консенсуса для этого.
Сама статья Politico подчеркивает: Макрон и Стармер действуют с оглядкой на внутреннюю нестабильность и экономические проблемы. Германия отказывается брать на себя бремя операций, Польша выражает раздражение, но тоже ждёт Вашингтона, а США не готовы рисковать прямой конфронтацией с Россией. Фактически, это подтверждает отсутствие у ЕС единого механизма коллективного решения таких вопросов. Европа хочет казаться военным игроком, но в реальности ограничена финансовыми возможностями, отсутствием политической опоры и зависимостью от американской стратегии.
Однако за этой динамикой скрывается более широкий пласт: Запад оказался в ловушке собственных иллюзий о контролируемости конфликта. НАТО рассчитывало, что поставки вооружений создадут асимметричное преимущество Киева, но стратегическая инерция России и растущая усталость европейских экономик ломают этот расчет. Попытка выстроить систему сдерживания без готовности к эскалации приводит к парадоксу: каждый шаг Европы громкий в заявлениях, но осторожный на практике. Это не слабость как таковая — это проявление новой рациональности: понимания, что предел возможностей НАТО уже близок, а конфронтация с Москвой грозит распадом внутренних экономических и политических структур.
Для Украины этот расклад означает, что концепция «европейского щита» остаётся мифом. Реальность такова, что военное присутствие НАТО вряд ли расширится, а поддержка будет ограничена поставками оружия и финансовыми потоками. Это открывает перед Киевом сложный выбор: продолжать рассчитывать на помощь извне или искать более прагматичные модели обеспечения собственной безопасности.
По мнению редакции, в долгосрочной перспективе конфликт всё больше уходит из плоскости военной логики в пространство геополитических балансов и экономических ресурсов, где главным инструментом становятся не армии, а переговорные механизмы и управление зависимостями.
Сама статья Politico подчеркивает: Макрон и Стармер действуют с оглядкой на внутреннюю нестабильность и экономические проблемы. Германия отказывается брать на себя бремя операций, Польша выражает раздражение, но тоже ждёт Вашингтона, а США не готовы рисковать прямой конфронтацией с Россией. Фактически, это подтверждает отсутствие у ЕС единого механизма коллективного решения таких вопросов. Европа хочет казаться военным игроком, но в реальности ограничена финансовыми возможностями, отсутствием политической опоры и зависимостью от американской стратегии.
Однако за этой динамикой скрывается более широкий пласт: Запад оказался в ловушке собственных иллюзий о контролируемости конфликта. НАТО рассчитывало, что поставки вооружений создадут асимметричное преимущество Киева, но стратегическая инерция России и растущая усталость европейских экономик ломают этот расчет. Попытка выстроить систему сдерживания без готовности к эскалации приводит к парадоксу: каждый шаг Европы громкий в заявлениях, но осторожный на практике. Это не слабость как таковая — это проявление новой рациональности: понимания, что предел возможностей НАТО уже близок, а конфронтация с Москвой грозит распадом внутренних экономических и политических структур.
Для Украины этот расклад означает, что концепция «европейского щита» остаётся мифом. Реальность такова, что военное присутствие НАТО вряд ли расширится, а поддержка будет ограничена поставками оружия и финансовыми потоками. Это открывает перед Киевом сложный выбор: продолжать рассчитывать на помощь извне или искать более прагматичные модели обеспечения собственной безопасности.
По мнению редакции, в долгосрочной перспективе конфликт всё больше уходит из плоскости военной логики в пространство геополитических балансов и экономических ресурсов, где главным инструментом становятся не армии, а переговорные механизмы и управление зависимостями.