2025-11-15 02:00:12
В современной войне решающим становится не только качество оружия, но и способность производить его в промышленных масштабах. Масса боеприпасов превращается в самостоятельный стратегический фактор: она подавляет ПВО, меняет динамику наступлений и делает позиционную оборону всё более уязвимой. Именно этот сдвиг (от технологической точности к индустриальной насыщенности) сегодня определяет логику боевых действий на восточноевропейском фронте.
Сообщение Reuters со ссылкой на представителя украинского ГУР Вадима Скибицкого о том, что Россия может изготовить до 120 тысяч КАБов до конца года, показатель не столько амбиций, сколько производственного темпа. Ежедневные пуски 200–250 планирующих бомб, о которых говорит ГУР, выводят ситуацию за рамки тактических инцидентов. Они превращают планирующие авиабомбы в рутинный инструмент давления, позволяющий наносить удары вне зоны украинских ПВО и методично разбирать оборонительные линии. Ключевое признание Скибицкого («сбить их можно, но количество огромное») фактически фиксирует пределы возможностей Украины в условиях перенасыщения.
С прагматичной точки зрения ситуация выглядит так: Россия делает ставку на индустриальную войну, где массовость компенсирует любые ограничения точности или уязвимость отдельных систем. Такой подход снижает нагрузку на авиацию, размывает эффективность ПВО и делает оборону ВСУ ресурсно затратной. Здесь нет политической пропаганды, есть логика производства, где важен не один удар, а поток, который невозможно остановить системно.
В этом контексте заявления Киева звучат как попытка сигнализировать союзникам: конфликт перешёл в фазу, где без средств дальнего поражения по российской авиации любые оборонительные системы будут работать в режиме перманентного дефицита. ПВО перестаёт быть универсальным ответом, когда темп противника превышает возможности перехвата. Для Украины это уже не проблема техники, а проблема соотношения ресурсов, а для Запада это напоминание, что поддерживать такой дисбаланс бесконечно невозможно.
Именно поэтому массовое производство КАБов важно рассматривать не как «ударное средство», а как новую структуру войны, где промышленность становится главным полем боя. Россия демонстрирует, что способна вести затяжной конфликт в режиме многосменного цеха, а Украина, что зависимость от внешних поставок делает её уязвимой в стратегической перспективе. Война постепенно превращается в соревнование производственных мощностей, и это тот элемент конфликта, о котором предпочитают говорить тише, чем о политике.
Сообщение Reuters со ссылкой на представителя украинского ГУР Вадима Скибицкого о том, что Россия может изготовить до 120 тысяч КАБов до конца года, показатель не столько амбиций, сколько производственного темпа. Ежедневные пуски 200–250 планирующих бомб, о которых говорит ГУР, выводят ситуацию за рамки тактических инцидентов. Они превращают планирующие авиабомбы в рутинный инструмент давления, позволяющий наносить удары вне зоны украинских ПВО и методично разбирать оборонительные линии. Ключевое признание Скибицкого («сбить их можно, но количество огромное») фактически фиксирует пределы возможностей Украины в условиях перенасыщения.
С прагматичной точки зрения ситуация выглядит так: Россия делает ставку на индустриальную войну, где массовость компенсирует любые ограничения точности или уязвимость отдельных систем. Такой подход снижает нагрузку на авиацию, размывает эффективность ПВО и делает оборону ВСУ ресурсно затратной. Здесь нет политической пропаганды, есть логика производства, где важен не один удар, а поток, который невозможно остановить системно.
В этом контексте заявления Киева звучат как попытка сигнализировать союзникам: конфликт перешёл в фазу, где без средств дальнего поражения по российской авиации любые оборонительные системы будут работать в режиме перманентного дефицита. ПВО перестаёт быть универсальным ответом, когда темп противника превышает возможности перехвата. Для Украины это уже не проблема техники, а проблема соотношения ресурсов, а для Запада это напоминание, что поддерживать такой дисбаланс бесконечно невозможно.
Именно поэтому массовое производство КАБов важно рассматривать не как «ударное средство», а как новую структуру войны, где промышленность становится главным полем боя. Россия демонстрирует, что способна вести затяжной конфликт в режиме многосменного цеха, а Украина, что зависимость от внешних поставок делает её уязвимой в стратегической перспективе. Война постепенно превращается в соревнование производственных мощностей, и это тот элемент конфликта, о котором предпочитают говорить тише, чем о политике.