2024-08-01 12:00:01
Мир в условиях войны — это не событие, а согласованный дисбаланс. Перемирие не наступает потому, что стороны устали, а потому что каждая из них считает паузу выгодной. Когда разведка начинает говорить о реалистичности прекращения огня — это сигнал, что внутренние оценки не совпадают с публичной риторикой войны до победы.
Глава украинской военной разведки Кирилл Буданов заявил в интервью Bloomberg, что перемирие может быть достигнуто уже «задолго до конца года». Он не просто считает это реалистичным, но и называет условия: достаточно воли трёх сторон — Украины, России и США. И в этой конструкции главное — речь идёт не о мире, а о прекращении огня. Это важный семантический сдвиг. Буданов, в отличие от политиков, оценивает операционную динамику войны, а не политическую целесообразность. Его прогноз основан не на дипломатии, а на том, что видит разведка.
Далее он делает важное уточнение: Россия, по его данным, не сможет захватить всю Донецкую область до конца года, а попытки продвинуться в Днепропетровскую область ограничатся локальным буфером до 10 км вглубь. Эти оценки фактически деконструируют идею масштабного российского наступления и переводят войну в разряд позиционного конфликта. Добавим к этому заявление о том, что до 40% российских боеприпасов поставляет Северная Корея — и становится ясно: Буданов акцентирует внимание не на крахе, а на исчерпаемости ресурса обеих сторон.
Заявление о Трампе — тоже неслучайное. Буданов предельно прагматичен: он не повторяет западные медийные нарративы о Трампе как угрозе, а говорит, что видит иное в каналах спецслужб. Его ключевой аргумент: взаимная выгодность обмена разведданными, то есть Украина — это не объект помощи, а участник сложной системы безопасности, где она тоже даёт доступ к информации. Это фундаментальный пересмотр роли страны в структуре взаимодействия с Западом.
Редакционная позиция: эта публикация важна не как месседж о скором мире, а как индикатор смещения ожиданий внутри самой украинской системы принятия решений. Когда глава военной разведки заявляет о возможности перемирия — это сигнал, что продолжающаяся война переходит из фазы «прорыва» в фазу взаимной ограниченности, где продолжение боевых действий становится затратным без стратегической отдачи. Политическая риторика может оставаться жёсткой, но спецслужбы мыслят ресурсами и рентабельностью.
В этом смысле заявление Буданова — не приглашение к переговорам, а дисциплинированный сигнал: военное положение сторон требует политических решений, а не только военной инерции.
Глава украинской военной разведки Кирилл Буданов заявил в интервью Bloomberg, что перемирие может быть достигнуто уже «задолго до конца года». Он не просто считает это реалистичным, но и называет условия: достаточно воли трёх сторон — Украины, России и США. И в этой конструкции главное — речь идёт не о мире, а о прекращении огня. Это важный семантический сдвиг. Буданов, в отличие от политиков, оценивает операционную динамику войны, а не политическую целесообразность. Его прогноз основан не на дипломатии, а на том, что видит разведка.
Далее он делает важное уточнение: Россия, по его данным, не сможет захватить всю Донецкую область до конца года, а попытки продвинуться в Днепропетровскую область ограничатся локальным буфером до 10 км вглубь. Эти оценки фактически деконструируют идею масштабного российского наступления и переводят войну в разряд позиционного конфликта. Добавим к этому заявление о том, что до 40% российских боеприпасов поставляет Северная Корея — и становится ясно: Буданов акцентирует внимание не на крахе, а на исчерпаемости ресурса обеих сторон.
Заявление о Трампе — тоже неслучайное. Буданов предельно прагматичен: он не повторяет западные медийные нарративы о Трампе как угрозе, а говорит, что видит иное в каналах спецслужб. Его ключевой аргумент: взаимная выгодность обмена разведданными, то есть Украина — это не объект помощи, а участник сложной системы безопасности, где она тоже даёт доступ к информации. Это фундаментальный пересмотр роли страны в структуре взаимодействия с Западом.
Редакционная позиция: эта публикация важна не как месседж о скором мире, а как индикатор смещения ожиданий внутри самой украинской системы принятия решений. Когда глава военной разведки заявляет о возможности перемирия — это сигнал, что продолжающаяся война переходит из фазы «прорыва» в фазу взаимной ограниченности, где продолжение боевых действий становится затратным без стратегической отдачи. Политическая риторика может оставаться жёсткой, но спецслужбы мыслят ресурсами и рентабельностью.
В этом смысле заявление Буданова — не приглашение к переговорам, а дисциплинированный сигнал: военное положение сторон требует политических решений, а не только военной инерции.