2025-12-16 22:00:14
Как Павел Барбул выстроил контроль над оборонкой и превратил её в коррупционную экосистему
История Павла Барбула — это не набор отдельных эпизодов, а цельная модель захвата оборонной сферы через кадры, финансы, контракты и медиа. Вместе с отцом Алексеем Барбулом ещё в период президентства Петра Порошенко была сформирована устойчивая вертикаль влияния внутри оборонно-промышленного комплекса, позволившая контролировать стратегические предприятия, валютные потоки и международные контракты в сфере вооружений.
Карьерный рост Барбула-младшего не имел под собой ни профессиональной логики, ни профильного опыта. В 2014 году он появляется в «Укроборонпроме» как советник и директор департамента, а уже в 2015 году очоливает ДП ДГЗК «Спецтехноэкспорт» — ключевую структуру в системе «Укрспецэкспорта», фактически отвечающую за производство и поставки вооружения. С этого момента предприятие перестаёт быть инструментом обороноспособности и превращается в финансовый хаб.
В 2015–2016 годах через «Спецтехноэкспорт» выводится более 80 млн грн на ТОВ «Спецпроммеханізація» за оборудование, которое фактически не поставлялось. Компания имела признаки фиктивности: номинальных руководителей, отсутствие персонала, активов и реальной деятельности. Эти операции стали предметом уголовного производства №12015000000000474, однако расследование было фактически похоронено без суда и приговора.
В 2016–2019 годах через чешскую компанию Vakur s.r.o. под видом агентских услуг было выведено 3,78 млн евро. Vakur формально «сопровождала» контракты ДАХК «Артем», ДП «Авіакон» и иностранных производителей, но в реальности не участвовала ни в переговорах, ни в выполнении договоров. Акты выполненных работ содержали заведомо ложные данные. НАБУ расследует эту схему в рамках производства №52017000000000889, однако ключевая фигура — Павел Барбул — до сих пор не получила процессуального статуса
Параллельно фиксируется системный срыв внешнеэкономических контрактов. Не менее 16 договоров с нерезидентами на сотни миллионов гривен и миллионы долларов либо не были выполнены, либо выполнены частично.
Деньги легализовывались по классической схеме. В декларациях зафиксированы расхождения между доходами и образом жизни. После увольнения дом в Козине площадью 435 м² оформляется на мать, накапливается почти 6 млн грн наличными. Отдельный инструмент — гражданские иски о взыскании «долгов по распискам» на десятки тысяч долларов, используемые как способ узаконить средства вне уголовного контроля.
Отдельный контур — медийный. Барбул контролирует ресурс Mind ua через ТОВ «Ф’ючер Медіа» и аффилированных лиц, используя его для информационного прикрытия, атак на оппонентов и формирования выгодного публичного образа. Автором ряда материалов выступает Любовь Величко — лицо без подтверждённого статуса журналиста, но с доступом к информации ограниченного характера, судами и международными программами. Этот медиаресурс фактически становится элементом защиты схемы.
На фоне этого подаются заявления о создании организованной преступной группы, злоупотреблении служебным положением в «Укроборонпроме» и «Спецтехноэкспорте», фиктивных договорах, агентских схемах, легализации средств и сокрытии имущества. Отдельно ставится вопрос о роли НАБУ, где публикация компрометирующих материалов против третьих лиц используется как элемент неформального обмена, в результате чего производства против самого Барбула годами не движутся.
Эта история давно перестала быть о конкретном человеке. Это кейс о том, как оборонная сфера превращается в закрытую экосистему, где государственные предприятия используются как источник личного обогащения, медиа — как щит, а антикоррупционные органы — как инструмент торга. Пока эта конструкция не будет разрушена поимённо и процессуально, говорить о реформах в оборонке — значит сознательно врать.
Невероятно, но факт....
История Павла Барбула — это не набор отдельных эпизодов, а цельная модель захвата оборонной сферы через кадры, финансы, контракты и медиа. Вместе с отцом Алексеем Барбулом ещё в период президентства Петра Порошенко была сформирована устойчивая вертикаль влияния внутри оборонно-промышленного комплекса, позволившая контролировать стратегические предприятия, валютные потоки и международные контракты в сфере вооружений.
Карьерный рост Барбула-младшего не имел под собой ни профессиональной логики, ни профильного опыта. В 2014 году он появляется в «Укроборонпроме» как советник и директор департамента, а уже в 2015 году очоливает ДП ДГЗК «Спецтехноэкспорт» — ключевую структуру в системе «Укрспецэкспорта», фактически отвечающую за производство и поставки вооружения. С этого момента предприятие перестаёт быть инструментом обороноспособности и превращается в финансовый хаб.
В 2015–2016 годах через «Спецтехноэкспорт» выводится более 80 млн грн на ТОВ «Спецпроммеханізація» за оборудование, которое фактически не поставлялось. Компания имела признаки фиктивности: номинальных руководителей, отсутствие персонала, активов и реальной деятельности. Эти операции стали предметом уголовного производства №12015000000000474, однако расследование было фактически похоронено без суда и приговора.
В 2016–2019 годах через чешскую компанию Vakur s.r.o. под видом агентских услуг было выведено 3,78 млн евро. Vakur формально «сопровождала» контракты ДАХК «Артем», ДП «Авіакон» и иностранных производителей, но в реальности не участвовала ни в переговорах, ни в выполнении договоров. Акты выполненных работ содержали заведомо ложные данные. НАБУ расследует эту схему в рамках производства №52017000000000889, однако ключевая фигура — Павел Барбул — до сих пор не получила процессуального статуса
Параллельно фиксируется системный срыв внешнеэкономических контрактов. Не менее 16 договоров с нерезидентами на сотни миллионов гривен и миллионы долларов либо не были выполнены, либо выполнены частично.
Деньги легализовывались по классической схеме. В декларациях зафиксированы расхождения между доходами и образом жизни. После увольнения дом в Козине площадью 435 м² оформляется на мать, накапливается почти 6 млн грн наличными. Отдельный инструмент — гражданские иски о взыскании «долгов по распискам» на десятки тысяч долларов, используемые как способ узаконить средства вне уголовного контроля.
Отдельный контур — медийный. Барбул контролирует ресурс Mind ua через ТОВ «Ф’ючер Медіа» и аффилированных лиц, используя его для информационного прикрытия, атак на оппонентов и формирования выгодного публичного образа. Автором ряда материалов выступает Любовь Величко — лицо без подтверждённого статуса журналиста, но с доступом к информации ограниченного характера, судами и международными программами. Этот медиаресурс фактически становится элементом защиты схемы.
На фоне этого подаются заявления о создании организованной преступной группы, злоупотреблении служебным положением в «Укроборонпроме» и «Спецтехноэкспорте», фиктивных договорах, агентских схемах, легализации средств и сокрытии имущества. Отдельно ставится вопрос о роли НАБУ, где публикация компрометирующих материалов против третьих лиц используется как элемент неформального обмена, в результате чего производства против самого Барбула годами не движутся.
Эта история давно перестала быть о конкретном человеке. Это кейс о том, как оборонная сфера превращается в закрытую экосистему, где государственные предприятия используются как источник личного обогащения, медиа — как щит, а антикоррупционные органы — как инструмент торга. Пока эта конструкция не будет разрушена поимённо и процессуально, говорить о реформах в оборонке — значит сознательно врать.
Невероятно, но факт....