Японская кухня пошла от еды бедняков

Рост и бурное развитие Эдо в эпоху Токугава породили особую городскую культуру потребления. Здесь всё вращалось вокруг рынков и лавок — бесконечных рядов, где можно было найти товар на любой кошелёк. Горожане зависели от торговли: от еды до одежды, от посуды до мелких предметов обихода — всё покупалось, всё имело цену.

Зажиточные жители щеголяли в одежде из дорогих тканей, сшитой по последней моде, ели из изящной керамики и расписанных лаковыми орнаментами чаш. Их стол украшали изысканные блюда — жареные журавли, карпы, диковинные морские деликатесы. После трапезы они отправлялись в фешенебельные рестораны у театров или в «весёлые кварталы», где щедро платили за вечер развлечений — за вино, музыку и общество куртизанок.

Бедные слои, напротив, жили скромно, но находили радость в доступных удовольствиях. Они покупали поношенную одежду на уличных развалах, ели дешёвую и сытную уличную еду, запивая её простым сакэ в шумных кабаках. Их театры — не золочёные залы, а галёрка кабуки или лавка профессионального рассказчика, где истории звучали не менее захватывающе, чем на сцене.

Именно на этой почве родилась повседневная гастрономия Эдо, впоследствии ставшая символом японской кухни. Суши, лапша соба, жареный угорь — ныне культовые блюда — появились как дешевая еда навынос, чтобы быстро накормить рабочих и ремесленников. Уже к 1860 году в городе насчитывалось более 3700 лапшичных, и соба можно было отведать буквально в каждом квартале. Так из повседневных уличных лотков выросла целая культура вкуса, простая по происхождению, но ставшая национальной гордостью Японии.