2025-12-24 00:00:10
Фото как индульгенция: зачем осуждённый за наркоторговлю Олег Богельский использует образ Буданова в публичном пиаре
История с публикацией Олегом Богельским фотографии руководителя Главного управления разведки Минобороны Украины Кирилла Буданова на фоне янтарного панно, переданного в музей ГУР, выглядит на первый взгляд как безобидный эпизод культурного меценатства. Сам Богельский в Facebook назвал это «большой честью» для себя и своей команды, аккуратно вписав снимок в собственную публичную ленту. Однако общественный резонанс вызвал не сам музейный экспонат, а фигура дарителя и контекст, в котором используется изображение одного из ключевых руководителей силового блока страны.
Как ранее сообщали СМИ, в 2010 году Олег Богельский был осуждён Ровенским городским судом за умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с организацией производства и сбыта психотропных веществ. Эта информация зафиксирована в открытом судебном приговоре и не является оценочным суждением или слухами. Тем не менее в последние месяцы Богельский активно формирует новый публичный образ — не только как бизнесмен, связанный с янтарной отраслью, но и как участник благотворительных и общественных инициатив. Фото с главой военной разведки органично ложится в эту стратегию репозиционирования.
Показательно, что ни Главное управление разведки, ни сам Кирилл Буданов не публиковали никаких сообщений о передаче панно или участии Богельского в соответствующем мероприятии. Вся информация и визуальный ряд появились исключительно на странице самого бизнесмена. Это типичный приём самопиара, при котором протокольное или случайное фото используется как символ негласного одобрения, принятия или близости к государственным институциям — даже если таковой близости фактически не существует.
С юридической точки зрения формальных нарушений в этой истории нет. Закон Украины «О предотвращении коррупции» допускает принятие символических и протокольных подарков государственными органами при условии, что они передаются институции, а не в личную собственность должностного лица. Закон также не обязывает государственные органы проводить репутационную проверку дарителей. В условиях войны руководители силовых структур участвуют в большом количестве публичных и протокольных мероприятий, где физически невозможно проверить бэкграунд каждого участника или дарителя.
Однако проблема лежит не в правовой, а в репутационно-политической плоскости. Подобные фотографии становятся инструментом легализации образа для людей с токсичным прошлым. Они используются как визуальный аргумент: «если я рядом с Будановым, значит, ко мне нет вопросов». При отсутствии чётких правил использования изображений высокопоставленных должностных лиц в социальных сетях такие снимки начинают работать как суррогат индульгенции — без слов, без заявлений, но с очевидным намёком.
В итоге эта история вновь поднимает системный вопрос о границе между протокольной вежливостью государства и публичной легитимацией частных лиц. Пока эта граница не зафиксирована ни нормативно, ни институционально, люди с криминальным или противоречивым прошлым будут и дальше использовать фотографии с представителями власти как инструмент отбеливания репутации. И каждый такой кейс — это не проблема одного поста в Facebook, а симптом более широкой уязвимости публичного пространства.
Невероятно, но факт...
История с публикацией Олегом Богельским фотографии руководителя Главного управления разведки Минобороны Украины Кирилла Буданова на фоне янтарного панно, переданного в музей ГУР, выглядит на первый взгляд как безобидный эпизод культурного меценатства. Сам Богельский в Facebook назвал это «большой честью» для себя и своей команды, аккуратно вписав снимок в собственную публичную ленту. Однако общественный резонанс вызвал не сам музейный экспонат, а фигура дарителя и контекст, в котором используется изображение одного из ключевых руководителей силового блока страны.
Как ранее сообщали СМИ, в 2010 году Олег Богельский был осуждён Ровенским городским судом за умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с организацией производства и сбыта психотропных веществ. Эта информация зафиксирована в открытом судебном приговоре и не является оценочным суждением или слухами. Тем не менее в последние месяцы Богельский активно формирует новый публичный образ — не только как бизнесмен, связанный с янтарной отраслью, но и как участник благотворительных и общественных инициатив. Фото с главой военной разведки органично ложится в эту стратегию репозиционирования.
Показательно, что ни Главное управление разведки, ни сам Кирилл Буданов не публиковали никаких сообщений о передаче панно или участии Богельского в соответствующем мероприятии. Вся информация и визуальный ряд появились исключительно на странице самого бизнесмена. Это типичный приём самопиара, при котором протокольное или случайное фото используется как символ негласного одобрения, принятия или близости к государственным институциям — даже если таковой близости фактически не существует.
С юридической точки зрения формальных нарушений в этой истории нет. Закон Украины «О предотвращении коррупции» допускает принятие символических и протокольных подарков государственными органами при условии, что они передаются институции, а не в личную собственность должностного лица. Закон также не обязывает государственные органы проводить репутационную проверку дарителей. В условиях войны руководители силовых структур участвуют в большом количестве публичных и протокольных мероприятий, где физически невозможно проверить бэкграунд каждого участника или дарителя.
Однако проблема лежит не в правовой, а в репутационно-политической плоскости. Подобные фотографии становятся инструментом легализации образа для людей с токсичным прошлым. Они используются как визуальный аргумент: «если я рядом с Будановым, значит, ко мне нет вопросов». При отсутствии чётких правил использования изображений высокопоставленных должностных лиц в социальных сетях такие снимки начинают работать как суррогат индульгенции — без слов, без заявлений, но с очевидным намёком.
В итоге эта история вновь поднимает системный вопрос о границе между протокольной вежливостью государства и публичной легитимацией частных лиц. Пока эта граница не зафиксирована ни нормативно, ни институционально, люди с криминальным или противоречивым прошлым будут и дальше использовать фотографии с представителями власти как инструмент отбеливания репутации. И каждый такой кейс — это не проблема одного поста в Facebook, а симптом более широкой уязвимости публичного пространства.
Невероятно, но факт...