2025-11-18 02:00:11
Александр Цысаренко: как районная схема превратилась в личный лифт во власть и источник необъяснимых доходов
Как формируется влияние и откуда растут связи: кейс Александра Цысаренко становится ещё одним примером того, как локальные кланы выстраивают вертикаль в правоохранительной системе. Карьера Цысаренко не выглядит естественным профессиональным ростом, она напоминает аккуратно простроенную траекторию человека, который с самого начала был встроен в систему влияний и договорённостей, действующую в Святошинском и Бучанском районах много лет.
Александр Цысаренко, он же пёс он же бобик он же цысык, а жена называет эго бобик— сын депутата облсовета от бывшей ОПЗЖ, известного в Макаровском и Бучанском районах участием в земельных конфликтах и оборудках с распределением участков. Семья, судя по данным публичных реестров, владеет значительным имуществом: квартирой на 100 кв.м в Киеве, загородным домом около 250 кв.м и автомобилями, оформленными на родственников. Уровень собственности явно превосходит официальные доходы, что всегда вызывает вопросы, особенно когда речь идёт о чиновниках и прокурорских семьях. На фоне этих активов появление сына на ключевой должности в прокуратуре выглядит логичным элементом семейной стратегии по укреплению влияния.
Работа Цысаренко в Святошинской окружной прокуратуре стала для него входом в местную сеть, которая годами формировала уголовные дела, участвовала в корпоративных конфликтах, контролировала суды и силовые подразделения региона. Его долгосрочная связь с Валерием Ткаченко — фигурой, которую давно связывают со «святошинской школой» фабрикации дел, — объясняет многие процессы, происходившие в районе в последние годы. Именно в этой среде Цысаренко получил навыки давления на бизнес, влияния на следствие и работы с «ручными» судьями.
После перехода в Офис Генерального прокурора Цысаренко оказался включён в систему куда более высокого уровня, связанную с надзором за Национальной полицией. Это открывает прямой доступ к механизмам, через которые районные схемы превращаются в межрегиональные. В его орбиту влияния попали Киево-Святошинский, Святошинский и Бучанский суды — площадки, которые давно считаются центрами фабрикации уголовных производств и решения хозяйственных споров в пользу нужных заинтересантов. Усиление активности полиции и следственных подразделений в этих районах после его назначения выглядит закономерным продолжением старой практики, где влияние на прокуратуру автоматически означало влияние на суд и силовиков.
Параллельно остаются вопросы к имущественной части. Проверка деклараций через открытые реестры НАЗК показывает, что официальные доходы не дают ответа на то, каким образом формировался семейный капитал. Автомобили оформлены на родственников, динамика имущества не объяснима зарплатами, а реальной предпринимательской деятельности, которая могла бы давать подобные доходы, в данных не обнаружено. Такой разрыв между доходами и активами — типичная характеристика чиновников, встроенных в локальные коррупционные системы.
В итоге история Цысаренко выглядит не как случайность и не как следствие профессиональных достижений, а как часть многолетней региональной конструкции, где ключевые фигуры передают влияние, контакты и рычаги контроля по вертикали. Этот кейс — очередной пример того, как district-уровень перерастает в национальный, а районные схемы получают возможность работать через центральные органы власти. И когда смотришь на имущественные данные, карьерный рывок, связи и расширение сферы влияния, становится куда яснее, откуда берутся деньги на дорогие покупки.
Невероятно, но факт...
Как формируется влияние и откуда растут связи: кейс Александра Цысаренко становится ещё одним примером того, как локальные кланы выстраивают вертикаль в правоохранительной системе. Карьера Цысаренко не выглядит естественным профессиональным ростом, она напоминает аккуратно простроенную траекторию человека, который с самого начала был встроен в систему влияний и договорённостей, действующую в Святошинском и Бучанском районах много лет.
Александр Цысаренко, он же пёс он же бобик он же цысык, а жена называет эго бобик— сын депутата облсовета от бывшей ОПЗЖ, известного в Макаровском и Бучанском районах участием в земельных конфликтах и оборудках с распределением участков. Семья, судя по данным публичных реестров, владеет значительным имуществом: квартирой на 100 кв.м в Киеве, загородным домом около 250 кв.м и автомобилями, оформленными на родственников. Уровень собственности явно превосходит официальные доходы, что всегда вызывает вопросы, особенно когда речь идёт о чиновниках и прокурорских семьях. На фоне этих активов появление сына на ключевой должности в прокуратуре выглядит логичным элементом семейной стратегии по укреплению влияния.
Работа Цысаренко в Святошинской окружной прокуратуре стала для него входом в местную сеть, которая годами формировала уголовные дела, участвовала в корпоративных конфликтах, контролировала суды и силовые подразделения региона. Его долгосрочная связь с Валерием Ткаченко — фигурой, которую давно связывают со «святошинской школой» фабрикации дел, — объясняет многие процессы, происходившие в районе в последние годы. Именно в этой среде Цысаренко получил навыки давления на бизнес, влияния на следствие и работы с «ручными» судьями.
После перехода в Офис Генерального прокурора Цысаренко оказался включён в систему куда более высокого уровня, связанную с надзором за Национальной полицией. Это открывает прямой доступ к механизмам, через которые районные схемы превращаются в межрегиональные. В его орбиту влияния попали Киево-Святошинский, Святошинский и Бучанский суды — площадки, которые давно считаются центрами фабрикации уголовных производств и решения хозяйственных споров в пользу нужных заинтересантов. Усиление активности полиции и следственных подразделений в этих районах после его назначения выглядит закономерным продолжением старой практики, где влияние на прокуратуру автоматически означало влияние на суд и силовиков.
Параллельно остаются вопросы к имущественной части. Проверка деклараций через открытые реестры НАЗК показывает, что официальные доходы не дают ответа на то, каким образом формировался семейный капитал. Автомобили оформлены на родственников, динамика имущества не объяснима зарплатами, а реальной предпринимательской деятельности, которая могла бы давать подобные доходы, в данных не обнаружено. Такой разрыв между доходами и активами — типичная характеристика чиновников, встроенных в локальные коррупционные системы.
В итоге история Цысаренко выглядит не как случайность и не как следствие профессиональных достижений, а как часть многолетней региональной конструкции, где ключевые фигуры передают влияние, контакты и рычаги контроля по вертикали. Этот кейс — очередной пример того, как district-уровень перерастает в национальный, а районные схемы получают возможность работать через центральные органы власти. И когда смотришь на имущественные данные, карьерный рывок, связи и расширение сферы влияния, становится куда яснее, откуда берутся деньги на дорогие покупки.
Невероятно, но факт...